Читать онлайн книгу "Добавь меня в друзья"

Добавь меня в друзья
Шейла Авербух


Stories. Книги для подростков
Рошин приехала в городок Истборо из Ирландии. И ей очень сложно приходится с новыми одноклассницами, настроенными совсем не дружелюбно по отношению к «чокнутой ирландке». Вскоре Ро знакомится в Сети с девочкой по имени Хейли. Они понимают друг друга с полуслова! Хейли тоже сталкивалась с травлей в школе и в переписке советует Рошин решить конфликт силой. Ро категорически против. Но через пару дней её обидчица попадает в передрягу, и подозрения падают на Рошин. Она в ужасе и начинает понимать, что переписка с Хейли не так уж и безобидна. Но кто она, эта так вовремя появившаяся подруга?!





Шейла Авербух

Добавь меня в друзья





Shelia Averbuch

Friend me

Copyright © 2020 by Shelia Averbuch

© Моисеева Е.А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021



Посвящается моему отцу, Джону П. Макдональду, научившему меня, что доброта важнее всего.







Глава 1


Когда я наконец поднялась по лестнице в нашу дурацкую квартиру с маленькой кухней, то была ужасно голодной и злой. Уроки в старшей школе заканчивались раньше, чем у нас, и мой брат был уже дома и жадно уплетал хлопья, вытянув волосатые ноги поперёк прохода.

Я бросила телефон на стол и схватила коробку медовых колечек. Она оказалась пустой.

– Майкл. Майкл!

Он вытащил из уха наушник.

– Ты ко мне обращаешься?

– Я ведь её только что открыла! – Мой голос стал пронзительным, и это совсем на меня не походило, но с каждой секундой я всё меньше чувствовала себя собой.

Майкл пожал плечами, как будто он тут ни при чём, и продолжал жевать. Он постоянно что-то ел. Могу поклясться, что с тех пор как мы переехали в Америку, он стал ещё выше, а ведь прошёл всего месяц. Я швырнула коробку на пол и принялась давить её ногами, чтобы потом сдать на переработку. Улыбающаяся лягушка на коробке из-под колечек съёжилась, и картон треснул. Я представила, что это лицо Зары Туччи.

– Ладно. Кажется, кто-то слишком драматизирует. – Майкл снял наушники, повернулся и крикнул: – Дживс, добавь медовые колечки в мой список покупок!

На подоконнике засветился голубой диск.

– Пожалуйста! – произнёс механический голос. – Я добавил медовые колечки в твой список покупок.

Майкл поднял с пола смятую коробку и бросил её в пакет для переработки.

– Проблемы в школе?

Он старался казаться заботливым. Но я ненавидела всё вокруг. Я распахнула дверцу холодильника, такого же огромного, как и всё в этой стране, и сердито уставилась на заставленные странной едой полки. Мои глаза искали что-нибудь знакомое: ирландский хлеб или чеддер. Я бы всё отдала за нормальный сырный тост, но пришлось довольствоваться яблочным пюре.

– Серьёзно, Рошин, успокойся. Это всё из-за хлопьев? Я могу немного отрыгнуть для тебя, как пингвин. – Майкл сделал вид, что его тошнит, и я не смогла удержаться от улыбки. Он улыбнулся мне в ответ, и на его веснушчатых щеках появились морщинки. Бледность и веснушки очень шли Майклу. Мне не так повезло, и мои волосы были огненно-рыжие, а не каштановые, как у него. Он всем нравился. – Вообще-то я написал тебе, чтобы ты купила ещё. Наверное, ты не увидела сообщение.

Мой телефон начал скрипуче гудеть и подпрыгивать на столе. Четыре оповещения. Пять. Потом ещё несколько подряд – они слились в беспрестанный гул. У меня сжался желудок. Теперь, когда гнев немного поутих, я начала задумываться, правильно ли поступила. Может быть, и нет. Вероятнее всего, нет.

Майкл пододвинулся ближе и посмотрел на сообщения.

– Кто такая Зара__хх__оо? – Я отняла у него телефон, прежде чем он успел увидеть, что там написано. – Подруга?

Я фыркнула в своё яблочное пюре. Боже, как бы я хотела вернуться в то время, когда я ещё не знала, кто такая Зара. Прощаясь с родными в Дублине, я была на седьмом небе от счастья. Мама тогда спросила, не жаль ли мне оставлять друзей, но я всегда мечтала поехать в Штаты. Даже когда в аэропорту папа обнял нас на прощание, я почувствовала всего лишь мимолётную грусть, которую затмевало радостное волнение.

И что теперь? Все эти жизнерадостные американские телешоу не смогли подготовить меня к безумию, царившему в средней школе Истборо. Зара была не единственной, кто насмехался над моим акцентом и одеждой, но она стала первой. Мне по-прежнему казалось странным, что здесь никто не носил форму, а школьная одежда имела такое большое значение. Как только на новой работе у мамы будет выходной, она повезёт меня за покупками в Бостон. А пока приходилось довольствоваться вещами из эконом-магазина «Таргет», которые я надевала очень часто. Слишком часто.

Это приводило Зару в восторг. Каждый раз во время обеда она отправляла мне сообщение по TokTalk[1 - TokTalk – мобильное приложение для обмена сообщениями и совершения звонков.] с моей фотографией с обведёнными в кружок толстовкой или легинсами и множеством вопросительных знаков.



То же самое было на тебе в понедельник? Может, в Ирландии люди и не меняют одежду, но здесь это считается отвратительным.


Сегодня Зара решила изменить подход. Вместо личного сообщения она высмеяла меня перед всеми остальными, и я вышла из себя. Целых тридцать пять дней издевательств. Неужели я должна продолжать молча терпеть?

Майкл ждал, когда я объясню ему, кто такая Зара: он то и дело твердил, что я смогу завести друзей, если постараюсь. Но я не Майкл. Мой брат был похож на камин, к которому все хотят пододвинуться поближе. Я же больше похожа на дым и пепел, по крайней мере так мне стало казаться.

– Её зовут Зара Туччи. – Я отодвинула пюре. – Она идиотка.

Майкл кивнул и схватил висящие на шее наушники, готовясь вернуться в мир музыки и домашних заданий.

– Я могу чем-нибудь помочь? – Майкл повернулся к подоконнику и, мастерски копируя голос, которым обычно озвучивают анонсы фильмов, произнёс: – Дживс, уничтожь Зару Туччи.

Дживс извинился и объяснил, что ещё не знает, как это сделать. Как и ожидал Майкл, я засмеялась. Он улыбнулся и вышел в коридор, чуть не врезавшись головой в скошенный потолок. Наша квартира находилась на верхнем этаже викторианского особняка: начиная от пола, стены под углом уходили вверх, соединяясь с потолком, и повсюду стоял запах камфорных шариков от моли, хотя мама считала, что это мог быть мышиный яд. Просто отлично. Если бы мне надо было придумать самый неуютный дом, то это был бы именно наш. Но Майклу нравились американские странности: с самого первого дня он возился с генератором льда и швырял яичную скорлупу и банановые очистки в измельчитель отходов, чтобы послушать, как они будут трещать. Теперь он крикнул из коридора:

– Мама прислала сообщение, чтобы ты не забыла сходить в «Хол Фудс»![2 - «Хол Фудс» – американская сеть супермаркетов, специализирующаяся на продаже органических продуктов питания.]

– Почему бы тебе не сходить самому? – крикнула я.

Но я уже знала ответ. Он готовился к SAT – академическому оценочному тесту, и это было оправдание на все случаи жизни. Теперь он называл экзамен «эс-эй-ти». Пока мы не уехали из Ирландии, Майкл говорил «сэт», но он быстро адаптировался.

Я переоделась и взяла мамину карточку из магазина «Хол Фудс». Она постоянно заставляла меня брать с собой противного Дживса: наверное, если бы я загрузила его в телефон, в магазине он привёл бы меня прямо к лазанье. Он как Алекса, виртуальный ассистент, но только быстрее: мама сама его изобрела. Но я ни за что не стала бы устанавливать Дживса на свой телефон. Я уже представляла, как он может случайно подать голос в школе, как иногда делал дома. Только этого мне и не хватало.

На улице стояла ужасная жара, слишком жарко для мая, хотя мама говорила, что с массачусетской погодой возможно всё. Я медленно спустилась с холма к единственной торговой улице в Истборо, и не успела преодолеть и половины пути, как подмышки защипало от пота. От сладкого запаха сирени меня начало тошнить. Я шумно выдохнула.

Проблема была не в погоде. Проблема была во мне.

Телефон был похож на неразорвавшуюся бомбу у меня в кармане. В голове, словно обрывки кошмарного сна, проигрывалось случившееся в школе. Как на уроке рисования меня посадили вместе с Зарой. Как я целый час рисовала её тощее крысиное лицо. И это ещё не самое ужасное. Учитель заставил нас фотографировать друг друга, чтобы рисовать с фото. Спасибо, мистер Моррисон, что вложили пулю в пистолет Зары. Она тут же выложила мою фотографию в TokTalk, чтобы все посмеялись. Нарисовала вокруг моей толстовки волнистые линии, изображающие вонь, и устроила голосование: нажмите «за», если считаете, что @roisinkdoyle должна сменить одежду.

Когда я села в автобус, там было уже тридцать девять голосов «за». И комментарии. Я читала их, и мне хотелось исчезнуть.



Ничего себе, она всё время носит одну и ту же одежду.

Может быть, это ирландская традиция, как картошка.

Она каждый день ест запечённую картошку с тунцом, а ещё воняет, как одежда, которую она никогда не стирает.


Последний комментарий был от Зары. Мне хотелось ударить что-нибудь. Я стирала и сушила одежду каждый день: галлон[3 - Галлон – мера объёма в английской системе мер, соответствующая от 3,79 до 4,55 литра.] жидкого «Тайда» почти закончился.

Мои руки так сильно дрожали, что я чуть не выронила телефон, пока поднималась по склону холма к дому и печатала ответ. Ты больше не будешь чувствовать никаких запахов, когда я оторву тебе голову.

Несколько человек тут же отозвались. Ирландцы такие агрессивные! Ты что, ненормальная? Последнее сообщение, написанное с дурацкими ошибками, было трудно забыть. Сейчас там наверняка уже несколько дюжин сообщений. Именно поэтому я не собиралась смотреть.

У 7-Eleven[4 - 7-Eleven – оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах.] собралась толпа, и я застыла на месте. Но когда подошла поближе, то увидела, что это даже не семиклассники, а ученики лет девяти. Моё сердце по-прежнему бешено стучало, когда я прошла мимо них и «Гудвилла» (это что-то вроде благотворительного магазина, но там не так весело). Мы с мамой обожали благотворительные магазины, и когда приехали в Америку, то сразу пошли в «Гудвилл». Это было ошибкой. Люди так на нас смотрели. Когда мы выходили, две женщины уставились на нас с таким видом, как будто мы собирались клянчить у них сдачу. Я сердито посмотрела на них, и мне очень хотелось сказать, что мама работает в Массачусетском технологическом институте. Но мама не обратила на них внимания: в этом она похожа на Майкла.

Внезапно меня охватила тоска по папе. Когда я вошла в «Хол Фудс», мои глаза наполнились слезами. И тут в меня кто-то врезался.

– Эй! – раздался капризный голос. – Смотри, куда идёшь!

Просто отлично. Та самая девочка с прямыми, как палки, волосами, которая постоянно сплетничала с Зарой. Моя рука пульсировала от столкновения.

– Извини. – Я наклонилась за сумкой и вытерла глаза.

– Что она сделала, Мара? – раздался голос у неё за спиной.

Тот самый голос. Крыса собственной персоной. Зара возникла из-за спины Мары, и моё сердце снова забилось. Я ничего не могла с собой поделать. Зара была на голову ниже меня, с чёрными глазами и итальянским загаром, о котором я могла только мечтать. Удивительно, как в это крошечное тело вместилось столько зла. Зара злобно уставилась на меня.

– Ты её ударила? – Она положила руку на плечо Мары. – Марта, ты в порядке?



Мара принялась потирать плечо, как будто я его вывихнула. Возможно, я и вправду сделала ей больно. От занятий плаванием у меня были сильные руки, а эта девчонка такая тощая.

– Мне что-то попало в глаз, и я её не заметила. Я уже извинилась.

Зара открыла рот, словно собираясь спорить, но потом просто взяла Мару под руку, как если бы хотела её защитить.

– Я видела, что ты написала под моим постом, чокнутая, – прошипела она. – Кто бы мог подумать, что ты такая агрессивная?

Я направилась на поиски лазаньи, а они остались стоять рядом с бутылками яблочного сока, выставленными до самого потолка.

– Этот пост был всего лишь шуткой! – громко крикнула Зара, чтобы все услышали. – В Америке мы всегда так делаем!

Я с такой силой стиснула челюсти, что у меня заболели зубы. Я мысленно приказала башне из сока упасть на Зару, но ничего не произошло. Я схватила контейнер с рагу: это не то, что просила мама, но мне было всё равно. У меня щипало глаза, а в горле стоял комок. Я не собиралась плакать. Я просто хотела побыстрее уйти из магазина, но на кассе самообслуживания дурацкий аппарат никак не хотел считывать мамину карту.

– Всё в порядке?

Рядом со мной возник полный парень в белом фартуке и кепке с надписью «Хол Фудс». На его бейдже было написано «Дайон, помощник менеджера». Он был ненамного старше Майкла, лет восемнадцать, и над верхней губой у него пробивались робкие усы. Он приложил к аппарату свою карту и попробовал снова: всё выглядело так, будто я украла рагу, потому что мне пришлось вытащить его из сумки. Шею залила горячая краска стыда, а по щекам пополз румянец. Когда мне было стыдно, я превращалась в одну огромную пылающую веснушку.

– Прошу прощения, но сегодня аппарат плохо работает. – Дайон взглянул на сообщение об ошибке. – Платёж не прошёл. У тебя есть другая карта?

– Нет, извините.

Меня охватило жалкое желание всё рассказать этому парню. Кажется, он заметил, что я с трудом сдерживаю слёзы. Люди у касс стали оборачиваться на меня, девочку, которая не могла расплатиться. Я была уверена, что умру, если дьявольские близнецы всё это видят. Но, к счастью, они исчезли.

– Эй, да ты ирландка? – На лице Дайона появилась широкая улыбка. – Обожаю Ирландию! Хочу когда-нибудь поехать туда. Знаешь что? Говяжье рагу за счёт заведения!

Я хотела поблагодарить его, но на глазах у меня тут же выступили слёзы, и я смогла лишь кивнуть. Я выбежала в раздвижные двери и снова оказалась на удушливой жаре.

Я всё ещё жмурилась от ослепительного света, когда рядом со мной что-то с шумом упало на землю. Пакет из «Гудвилла».

Где-то слева от меня послышались смех и приглушённые голоса. Зара и другие идиоты. Мой желудок снова сжался.

Они купили мне в «Гудвилле» целый пакет вещей.

– Теперь можешь переодеться! – взвизгнула Зара.

Она сидела на стене вместе с Марой и какими-то незнакомыми мне ребятами. Кем бы они ни были, она явно пыталась произвести на них впечатление. Я отшвырнула пакет ногой, и он порвался. Похоже, внутри была зелёная толстовка.

– Не тот цвет? Извини! – пропела Зара, пытаясь имитировать мой акцент.

Мара громко захохотала.

Я прошла мимо них и мимо 7-Eleven и направилась к нашему холму. За спиной послышались громкие шаги. Кто-то из них преследовал меня. Я резко развернулась и занесла кулак для удара.

– Ты в порядке, Рошин?

Я опустила руку. Это была не Зара и не Мара.

Это была Лили.




Глава 2


Лили Танака.

Представьте себе самого красивого человека на свете, потом умножьте на два, а потом просто махните рукой, потому что у вас ничего не выйдет. Лили была практически совершенна, и её улыбка озаряла весь мир. Когда вы видели её вместе с Зарой, то сразу понимали, кто подделка, а кто оригинал. Если Лили что-то делала с волосами или пользовалась духами, которые мама привезла ей из Токио, то Зара и вся её свита тут же начинали ей подражать. Это она первая начала рисовать себе стрелки «кошачий глаз», и все остальные стали делать то же самое. Лили было бы очень легко возненавидеть, но это просто невозможно. Она тот человек, который всегда говорит «привет», спрашивает, как у тебя дела, и помнит, что в имени Рошин ударение на первом слоге, а не на втором.

А знаете, что самое странное? Лили почти стала моей самой лучшей американской подругой. Её мама – начальница моей мамы на новой работе. Когда я ещё жила в Дублине, мы часто болтали онлайн, смеялись над тем, как наши мамы помешаны на роботах и пугающем искусственном интеллекте. Но, как только я переехала, Лили тут же меня бросила. Мы о чём-то договаривались, а потом она резко меняла планы. Может быть, когда Лили поняла, какой странной меня все здесь считают, то решила, что дружить со мной – ошибка. А ты не можешь ошибаться, когда ты королева школы. И потом, у Лили уже была лучшая подруга – Зара.

Лили оглянулась.

– Они опять вели себя как придурки?

Я скрестила руки на груди, пытаясь сдержаться. Сквозь переброшенную через плечо сумку чувствовалась холодная банка с рагу из «Хол Фудс». Я старалась не смотреть на лежавший на земле разорванный пакет, из которого торчала толстовка. Я собиралась было рассказать Лили, что сделала Зара, но в этот момент из 7-Eleven вышел Никеш с двумя банками диетической колы и направился к нам.

Моё сердце бешено застучало.

Я не могла поверить своим глазам.

Сегодня утром в классе Лили чуть не плакала из-за геометрии. Когда я помогла ей, она улыбнулась мне так, словно я была настоящим ангелом. Потом она попросила меня после школы зайти к ней домой, чтобы мы могли позаниматься математикой. Целый час мне казалось, что жизнь налаживается, что мы с Лили снова можем стать друзьями. Но к обеду всё было кончено. Высокий красивый Никеш, лучший ученик в классе, предложил помочь Лили вместо меня. Она шёпотом сказала мне об этом на рисовании и спросила, не возражаю ли я. Конечно нет, ответила я. Потому что она звезда, а я всего лишь невзрачный камень на её орбите. И потом, все видели, что Никеш ей нравился. Я смогла пережить, когда она отвергла меня в первый раз, и смогу сделать это снова.

Но на самом деле они не занимались геометрией, а болтались на улице вместе с приятелями Зары. Все эти разговоры о совместных занятиях были ложью, чтобы Лили не видели вместе со мной. Она такая же фальшивка, как и все остальные.

– Какая тебе разница? – Мой голос дрожал.

– Я серьёзно. – Лили казалась обиженной. – Ты…

– Всё в порядке? – Никеш протянул ей диетическую колу, и Лили засияла. С банки капали холодные капли. Как в рекламе.

Моя спина начала зудеть от пота. Сегодня я должна была войти в ворота дома Лили, пройти мимо их «Лексуса» к двери. У неё был чудесный дом с деревянными ставнями и цветущими деревьями. На табличке на стене написано, что ему двести лет, и у американцев это считается древностью. Я повторяла себе, что мне всё равно. Вероятно, дом построил какой-нибудь рабовладелец, грабивший индейцев и убивавший китов. Люди здесь любят историю, но игнорируют большую её часть.

– Лили! – позвала Зара.

Они с Марой по-прежнему сидели на стене и над чем-то смеялись. Зара соскочила на землю с телефоном Мары в руке и начала печатать. Она махнула Лили рукой. Никеш направился к ним, но Лили осталась.

– По поводу того, что Зара написала в TokTalk. – Лили замолчала, и на её лице появилось смущение. Нелегко извиняться за то, что твой лучший друг ведёт себя как настоящий придурок. – Тебе не следовало никому угрожать. Это была всего лишь шутка.

Я раскрыла рот. Лили вовсе не извинялась, а защищала Зару. Когда я наконец смогла дышать, то сбивчиво заговорила:

– Всего лишь шутка? О чём это ты? Она постоянно ко мне лезет!

И тут я поняла, что Лили не видела «подарков», которые Зара каждый день оставляла мне в личных сообщениях, как собака, которая гадит на твой газон.

Никто, кроме меня, не знал, что делала Зара.

– Лили! – снова позвала Зара.

– Увидимся позже, ладно? Я с ней поговорю. Это просто гадко. – Лили подняла пакет из «Гудвилла».

У меня стучало в голове, когда я смотрела, как она возвращается к Никешу с порванным пакетом под мышкой. Никеш взял у неё пакет и отправился в магазин. Потом он вернулся, и они с Лили пошли по улице. Зара глядела им вслед с видом брошенной собаки.

Ах вот оно что! У меня снова запылали щёки, потому что теперь я поняла. Они с Никешем вовсе не гуляли вместе с Зарой и остальными. Они проводили время вдвоём и просто зашли в магазин за колой.

Я пошла домой той же дорогой, что и Лили. Они с Никешем были уже в квартале от меня. Я тащилась позади, и в голове крутились слова, которые я никогда не скажу. Я только что упустила возможность помириться с Лили. Она всего лишь пыталась быть милой. По-своему.

С дерева на дорожку упали лепестки, и Лили подняла руку и коснулась розовых цветов. Интересно, видела ли она сама, как весь мир изменялся только ради неё?

– О боже! У тебя проблема? – раздался позади меня голос Зары.

Они с Марой поднимались вслед за мной по склону холма. Я понятия не имела, о чём она говорит, но надеялась, что на такой жаре они не смогут подняться наверх. Тротуар плавился от солнца.

– Твоя нога, чокнутая! – крикнула Зара.

Я провела по спине рукой. Только не это! Внутри тканевой сумки банка с рагу открылась, и вся подливка растеклась. По моей голой ноге ползла скользкая коричневая дорожка, очень похожая на…

– Меня сейчас стошнит! – На этот раз голос Мары.

– Да, её от тебя тошнит, ты должна извиниться! – захохотала Зара. Они были так близко, что я чувствовала сладкий запах духов. – Не думаю, что Лили хочет дружить с отвратительными людьми. А ты как считаешь, Мар?

Мою шею залила краска. Я уже собиралась повернуться и заорать на них, когда Мара начала жаловаться, что ей жарко. Они стали медленно спускаться вниз, унося с собой свою ненависть.

Я выглядела ужасно, когда наконец добралась до дома: вся в слезах и подливке. Майкл увидел, как я умываюсь в ванной. На этот раз он жевал булочку.

– Ты не забыла про хлопья?

– Покупай свои хлопья сам! – крикнула я, но на самом деле я злилась на себя, потому что совершенно про них забыла.

Майкл перестал жевать.

– В чём дело, Поросёнок? Что-то случилось?

– Не называй меня Поросёнком! – Я продолжала тереть икру. Меня начало мутить от запаха розмарина из подливки.

– Извини.

– Не надо…

– Что не надо? Не надо извиняться?

– Да! Нет! – Я швырнула мочалку в раковину и попыталась выйти, но Майкл загородил дверной проём.

– Господи, да что случилось?

Я хотела проскользнуть мимо него, но он опять заговорил своим обычным ирландским голосом вместо этого гнусавого американского акцента. У меня не осталось сил бороться.

Майкл раскинул руки.

– Обнимемся?

Он был похож на мост между Дублином и Истборо. Я засмеялась, но мой смех перешёл в рыдания. Майкл заключил меня в объятия, которые превратились в шейный захват. Я вывернулась и начала говорить без умолку. Я всё ему рассказала. О моей фотографии, сделанной Зарой, и о голосовании, о том, как я угрожала оторвать ей голову, о маминой карте, не сработавшей в «Хол Фудс», о шутке с толстовкой, о том, как Лили пыталась быть милой, а я этого не поняла. Я испытывала огромное облегчение, как будто все мои страдания вышли наружу и растаяли. Но это продолжалось до того самого момента, как я упомянула о поносной подливке.

Стены задрожали от оглушительного хохота Майкла.

– Поносная подливка! Это же так смешно!

Я ничего не ответила. У меня было такое чувство, словно он наступил на мою грудную клетку. Он пытался остановиться, но не выдержал и снова начал смеяться.

– Брось, это же смешно!

Я включила кран, чтобы умыться: лицо распухло от слёз. В зеркале я увидела, как Майкл приподнял брови, словно говоря «подумаешь!».

– Это серьёзно. – От злости слова застряли у меня в горле.

Майкл фыркнул.

– Нет! Всё, что ты мне рассказала, на самом деле ерунда. Кроме того, что ты угрожала кому-то оторвать голову. Ты правда это сказала?

Гнев, словно когтистое чудовище, рвался наружу.

– Забудь об этом! – Я швырнула Майклу протёкшую сумку из «Хол Фудс».

Майкл застонал, но всё же взял сумку. Тот, кто не ходил в магазин, должен был готовить. Мамин поезд отходил слишком поздно, и она приезжала домой, только чтобы поесть, хотя никогда не успевала сесть за стол вместе с нами. Очевидно, лаборатория нуждалась в ней больше, чем мы.

– Я серьёзно! – крикнул Майкл, когда я направилась в свою комнату. – Тебе стоит обратить всё в шутку, Ро. Может, тебе попробовать быть более дружелюбной? – Я испепелила его взглядом. Он поднял руки вверх. – Я просто предложил.

Я рухнула на кровать. Возможно, в Ирландии я смогла бы обратить всё в шутку. Но здесь я как будто задыхалась. От удушливой жары становилось только хуже: моя комната была похожа на печку, несмотря на встроенный в одно из окон кондиционер. Как весна может быть такой жаркой? Слабая струйка холодного воздуха из кондиционера ничего не меняла: всё равно что бросить кубик льда в жерло вулкана.

Я перекатилась на другой бок и чуть не закричала. В ногах кровати примостился меховой комок, который издавал рокочущее мурлыканье. Но это не обычная кошка: это было бы слишком нормально. Это Фред из маминой лаборатории – кот-робот. Пушистый робот, предназначенный для домов престарелых и для одиноких пожилых людей, и это самое грустное, о чём я когда-либо слышала. Глядя на его поднимающуюся и опадающую спину, слушая его неестественное дыхание, я хотела швырнуть кота об стену. Я нащупала у него на брюхе кнопку выключателя, нажала на неё, а затем отбросила его в сторону. Шерсть казалась слишком настоящей – ужасная гадость.

Когда я была маленькой, то верила, что Фред настоящий, до той самой ночи, когда увидела, как мама на кухне сдирает с него шерсть. Этот металлический скелет! Как будто кот-терминатор. Но мама всё равно продолжала оставлять его в моей комнате, надеясь, что я буду с ним «общаться». Надеюсь, мне никогда не будет настолько не хватать друзей.

Я уткнулась лицом в подушку. От неё тоже пахло по-американски: мерзким жидким «Тайдом». Я представила свои толстовку и легинсы, крутящиеся в стиральной машине. Мне ужасно захотелось, чтобы от них пахло домом.

Всё было плохо. Я была готова расплакаться из-за стирального порошка.

Я села и взяла телефон, глядясь в него как в чёрное зеркало. Мне было действительно очень плохо. Смех Майкла ужасно обидел меня. Но может быть, мне стоит попробовать сделать то, что он предложил: войти в интернет, удалить своё сообщение Заре и перевести всё в шутку.

В приложении меня ждали ещё тридцать сообщений с комментариями к посту Зары. Я заскрипела зубами. Не буду реагировать. Я начала прокручивать сообщения, и тут выскочило новое оповещение:



Ошибка

Ваш аккаунт временно заблокирован за нарушение условий пользования


У меня в желудке всё перевернулось: блокировка? Я принялась лихорадочно прокручивать ленту вниз, чтобы увидеть подробности. Там было сказано, что если я захочу, то могу подать жалобу, но теперь я не могла пользоваться своим аккаунтом и никто не видел моих постов.

Я не могла поверить. Я поняла, что случилось. Подлое голосование Зары и её ужасные сообщения не нарушают правила, потому что я на них не жаловалась. Но, как только я ей ответила, она тут же отправила жалобу.

Моя лента сообщений не работала. Я не могла ничего запостить и проверить, нет ли у меня сообщений. Голова у меня закружилась, как при падении. Софи и Мэйси дома готовились к экзаменам, вряд ли они ставили лайки к моим постам, но всё же блокировка аккаунта… Я даже не могла себе этого представить. Меня как будто стёрли.

Я зарычала и швырнула телефон через всю комнату. Я ожидала, что он ударится о стену: мне ужасно хотелось, чтобы он сломался. Но всё было тихо. Я вылезла из кровати и принялась искать его, ненавидя всё и вся.

Телефона нигде не было видно. Только не это! Мне его подарил папа. Наконец я заметила телефон поверх стопки чистого белья, которую мама посреди ночи бросила в комнате. Я знала, что в три часа ночи мама занималась разными делами: она не только сдирала шкуру с кошек-роботов, но также складывала носки, отвечала на электронные письма и учила Дживса покупать продукты. Она была на этом помешана. Она работала без перерыва, чтобы сделать Дживса умнее (вероятно, ради того, чтобы ей больше не приходилось работать без перерыва). Но мамина тайна заключалась в том, что она любила такую работу.

И тут до меня дошло: могу поспорить, она даже не попросила дать ей в субботу выходной. Несмотря на то что покупка для меня новой одежды – вопрос жизни и смерти.

Я схватила стопку своего пахнущего «Тайдом» белья и распихала его по ящикам. Потом нашла когда-то любимую эластичную футболку с концерта Дуа Липы. Теперь она казалась мне такой же жалкой, как и все остальные вещи. От мысли о том, что завтра придётся надевать их в школу, я чуть не задохнулась.

Последним в стопке белья был мой купальник. Я принялась крутить его в руках: он казался таким странным и в то же время таким знакомым. Я не видела его с тех пор, как мы сюда переехали. Дома я надевала его четыре раза в неделю для занятий в бассейне. Но в Истборо бассейна не было. В Истборо вообще ничего не было, кроме станции пригородных поездов.

Внезапно меня посетила гениальная мысль: тут должен быть бассейн, я найду его. Где-нибудь у железной дороги. Разве это так сложно? Я совершенно точно успею вернуться домой раньше мамы. Она ничего не узнает. Прежде чем мой мозг успел меня отговорить, я схватила рюкзак и сунула в него купальник и полотенце.

– Дживс, когда отходит следующий поезд?

Диск на подоконнике подал голос:

– Следующий поезд из Истборо в Бостон отбывает через шесть минут.

Придётся бежать. Я схватила телефон, бросилась к подоконнику и застыла на месте. Мне никогда не нравился Дживс, но он мог бы за секунду довести меня до ближайшего бассейна. Для этого надо было всего лишь одновременно нажать три кнопки на диске, и он загрузится на мой телефон. Мама постоянно просила меня это сделать. И она бы хотела, чтобы сейчас он был со мной.

Я быстро нажала на кнопки. Телефон задрожал у меня в руке.

– Дживс, где ближайший бассейн? – тяжело дыша, спросила я, пробегая мимо кухни. Я заметила Майкла: он был в фартуке и чистил картошку. – Пошла плавать, вернусь к семи!

– Плавать? Куда? – крикнул Майкл, но я ещё сама не знала.

Я уже мчалась по холму к станции, когда Дживс наконец сказал, что мне нужно сесть на поезд в сторону Бостона и выйти в Лоуэлле. Стояла удушливая жара, но как же здорово было слышать стук туфель об асфальт: под горку я почти летела. Рюкзак бешено подпрыгивал у меня за спиной, и я надеялась, что флакон шампуня не откроется и шампунь не разольётся.

Я услышала гудок поезда и звонок опускающегося шлагбаума. От пота футболка прилипла к телу, но мысль о том, что скоро я буду плавать в прохладной воде, придала мне сил, и я побежала ещё быстрее. Я преодолела последние ступеньки к платформе в тот самый момент, когда к ней подошёл серебристый поезд.

Толстяк в фуражке кондуктора высунулся из остановившегося вагона. Когда я преодолела три крутые ступеньки, он ухмыльнулся.

– Успела? Сегодня твой счастливый день. – Мне никогда не привыкнуть к этому акценту.

Внутри благодаря кондиционеру стояла райская прохлада. Я опустилась в кресло с высокой спинкой, за которым вполне можно было спрятаться. Постепенно я начала успокаиваться. Мы отъехали от Истборо и направлялись в какое-то лучшее место. До бассейна при Ассоциации молодых христиан в Лоуэлле ехать двадцать пять минут на поезде, сорок пять минут на машине или пять часов идти пешком, сказал Дживс. И в поезде был вай-фай. Поезда – идеальное место. Я сунула в уши наушники и включила жизнерадостную музыку в такт покачивающемуся поезду.

– Я к вам обращаюсь, мисс.

– Простите? – Я вытащила наушники.

– Билет, пожалуйста.

– Можно мне билет до Лоуэлла?

Я полезла за кошельком, а кондуктор принялся энергично компостировать кусок голубой бумаги.

Я расстегнула рюкзак. Кошелька там не было. У меня не оказалось с собой денег!




Глава 3


Пока я рылась в рюкзаке, у меня пересохло во рту: полотенце, купальник, кондиционер для волос. Шампуня не оказалось, хотя я совершенно точно его клала. Не было и кошелька, который лежал на самом верху. Я вспомнила, как на бегу подпрыгивал мой рюкзак. Представила, как все мои вещи вываливались оттуда, а бутылка шампуня катилась по земле.

– Что-то случилось? – Кондуктор ждал, пощёлкивая компостером.

Моя шея покраснела, и по ней разлился жар, как в печи.

– Кошелёк выпал из моего рюкзака. – Внезапно мой телефон завибрировал, и мы с кондуктором уставились на него.

Я сказала Майклу, куда иду. В ответ он написал Y! M! C! A![5 - YMCA (Young Men’s Christian Association) – Ассоциация молодых христиан, или Христианская ассоциация молодых людей, молодёжная волонтёрская организация.] и прислал фотографию самого себя, изображающего букву Y.

Кондуктор не улыбнулся: его лицо оставалось неподвижным и бесстрастным.

– Так у вас есть хоть какая-нибудь сумма?

Я продолжала копаться в рюкзаке. Наконец мои пальцы коснулись монет. Я схватила их и протянула кондуктору, надеясь, что этого будет достаточно.

Но это оказались монета в два евро и несколько золотых монет по пятьдесят центов. Ирландские деньги.

Кондуктор отпрянул, как будто я дала ему тарантула.

– Такие мы не принимаем. – Он что-то пробормотал в свою рацию, велел мне оставаться на месте и двинулся по проходу.

Я стукнулась головой о спинку сиденья. Снаружи, за окном моего прохладного вагона, медленно тянулся знойный пейзаж. Какая же я идиотка! Теперь меня высадят из поезда на эту жару в милях от бассейна в Лоуэлле.

Я нащупала телефон. Мои пальцы слишком сильно дрожали, чтобы позвонить.

– Дживс! – прошипела я. – Позвони Деклану Дойлу. – Когда я произнесла вслух папино имя, мне стало чуточку лучше.

– Нет проблем. Вам нужен офис Деклана Дойла или его сотовый телефон?

Я поморщилась. Дживс всюду вставлял американские словечки.

– Офис.

Не важно, что в Дублине было уже больше девяти часов вечера. Папа работал даже дольше мамы. Он должен был приехать к нам, как только закончит с делами на работе, может быть, к сентябрю. Папа уверял, что это точно будет сентябрь. Я же предпочитала говорить «может быть». На случай, если этого не произойдёт.

В моих наушниках раздался сигнал вай-фая, когда поезд проезжал мимо массачусетских лесов и болот: повсюду были только деревья и камыш. Господи, пусть папа придумает, что мне делать!

– Вы позвонили в офис Деклана Дойла в лабораторию искусственного интеллекта Университетского колледжа Дублина. Пожалуйста, оставьте сообщение. По вопросам научно-технического обмена обращайтесь к доктору Кэтрин Дойл из Бостонской лаборатории робототехники Массачусетского технологического института.

Папа каждый день работал до десяти вечера. Где же он?

– Папа, это я… – я запнулась.

Его коллеги всё услышат, и просьба о помощи будет звучать так же глупо, как я сейчас себя чувствовала. Внезапно я вспомнила вонючий жидкий «Тайд», с бульканьем вливающийся в стиральную машину.

– Ты не мог бы привезти «Сёрф», когда приедешь? Или прислать по почте, если получится…

Раздался какой-то шорох, и я услышала сдавленный папин голос.

– «Сёрф»? Ты имеешь в виду стиральный порошок?

У меня сжался желудок. Папа увидел, что это я звоню, и всё равно вывел звонок на экран. У меня могут быть неприятности. У меня они и так уже были: меня вот-вот вышвырнут из поезда без цента в кармане.

– Забудь, пап! Не хочу тебе мешать. – Пусть возвращается к работе, раз ему так этого хочется.

– Погоди минутку! У тебя какой-то грустный голос, детка. Всё в порядке? – Папин голос, тёплый и спокойный, наполнил мои наушники, и я с отвращением поняла, что у меня снова сжалось горло.

Стыд, обжигавший меня, когда Зара с Марой преследовали меня и смеялись над моими испачканными подливкой ногами, снова вернулся, и к глазам подступили слёзы.

– Что бы ни случилось, – продолжал папа, – ты можешь всё мне рассказать.

Проблема с забытым кошельком улетучилась, и я была готова всё рассказать папе. На экране телефона светилось его фото: подстриженная бородка, тёмно-синие глаза, как у меня.

Внезапно я вновь стала четырёхлетней девочкой, которая дурачилась на рабочем столе в папиной лаборатории рядом с его первым примитивным роботом. Папины серьёзные глаза встретились с моими. Папина машина не такая умная, как ты, Поросёнок. Ты намного умнее. Поможешь папе её обучить?

Я смотрела на папино фото и пыталась найти слова.

– В школе есть одна девочка. – Моё горло сжалось, но я продолжала: – Она… – Снова раздался шорох и хлопок, а потом бормотание: папа с кем-то разговаривал.

Я с трудом перевела дыхание.

– Прости, – произнёс он минуту спустя. – Я внимательно тебя слушаю, Рошин.

– Мне пора.

– Погоди…

– Дживс, закончи звонок.

В наушниках раздался сигнал отбоя, и я выдернула их.

Почувствовав на своём плече руку кондуктора, я так сильно подскочила, что, похоже, напугала его. У него было широкое доброе лицо, и он жестом попросил меня следовать за ним. Спотыкаясь, я пошла по качающемуся вагону. За окнами леса уступили место промышленным зданиям. Их бетонные стены были исписаны граффити, окна закрыты металлическими решётками.

– Следующая остановка – Северный Челмсфорд, – пробормотал кондуктор в микрофон, и его голос разнёсся по всему поезду.

Я собиралась умолять его, хотела сказать, что я всего лишь в седьмом классе, что он не может вышвырнуть меня из поезда. Вероятно, он решил, что я старше: люди часто так думают, потому что я высокая и сильная. Но теперь я совсем не чувствовала себя сильной.

Мы остановились в шумном тамбуре между вагонами, и тут произошло чудо. Кондуктор указал на мой телефон и спросил, сможет ли кто-нибудь меня забрать, если он разрешит мне доехать до Лоуэлла. Я энергично закивала. Он убедился, что нас никто не видит, и сунул мне билет, который уже успел прокомпостировать раньше. Потом он пожелал мне удачи, велел возвращаться на своё место и в следующий раз быть внимательнее.

Раздвижные двери за ним захлопнулись, но я не стала сидеть на месте. Ходьба всегда помогала мне думать. Поезд остановился в Северном Челмсфорде и поехал дальше, но в голову мне так и не пришло никакой блестящей идеи. По крайней мере, я доберусь до Лоуэлла. Но что потом?

– Следующая остановка – Лоуэлл, – раздался из динамика у меня над головой металлический голос.

Между вагонами не было кондиционера, и там стояла стена горячего воздуха. Мой палец застыл над маминым номером, но я не могла этого сделать. Лили была милой и улыбчивой со всеми, но её мама – строгая начальница. Она всё время делала маме выговор, если мы звонили ей на работу. А Майкл будет в ярости. Если ему придётся ехать в Лоуэлл, он потеряет несколько часов, а завтра у него пробный экзамен. Я по-прежнему злилась на него, но не настолько, чтобы помешать ему сдать тест.

Телефон зажужжал: сообщение от папы.

Прости, Рошин, тут полно дел. Я позвоню тебе завтра. Держись!

Я заскрипела зубами и удалила сообщение. Если бы у меня было с собой несколько долларов, за мной бы никому не пришлось приезжать: я бы купила себе билет на поезд, поплавала и вернулась домой.

Я опустилась на пол и прижала колени к груди.

– Господи, что же мне делать? – Вероятно, меня никто не слышал, но вдруг мне повезёт?

Телефон завибрировал, и раздался голос Дживса:

– В чём проблема? Я постараюсь помочь. – Он решил, что я говорю с ним.

– Мне нужны деньги, – бессмысленно произнесла я. Здесь он мне ничем не поможет.

Дживс сообщил, что рядом со мной находятся шестнадцать банкоматов.

– Дживс, перестань! У меня нет кошелька.

Он замолчал. Если бы он действительно приносил пользу, а не тратил впустую мамино время, то что-нибудь бы придумал. Я уже собиралась убрать телефон, когда случилось то, чего я никогда не видела прежде: на чёрном экране появилась белая линия, похожая на сердечный ритм, и Дживс заговорил. Должно быть, какая-то мамина модификация.

– Вам нужна работа? Рядом с вашим местонахождением обнаружено шесть вакансий.

– Правда? – Я выпрямилась. – Какие именно вакансии?

Я взяла обратно все слова, которые сказала про Дживса, потому что в течение следующих пяти минут он показал мне несколько разных способов заработать деньги. Я выбрала одну подходящую вакансию – быстрое экспериментальное исследование в университете. За него обещали тридцать долларов – достаточно на билет домой и сеанс в бассейне. Мне нужно было принести подписанное разрешение от родителей, но мама решила эту проблему давным-давно: по утрам её никогда не было дома и она не могла подписывать справки для школы, поэтому велела мне сохранить её подпись в телефоне. Мне понадобилась всего секунда, чтобы загрузить и подписать разрешение, после чего всё было готово.

Я вышла из поезда, и старина Дживс провёл меня по улицам к зданию университета Лоуэлла. Меня охватила радость, когда я снова оказалась в университетском дворе. Родители так часто брали нас с собой на работу, что Университетский колледж Дублина стал нашим вторым домом. На Рождество мы пели песни вместе с чудаковатыми коллегами родителей, стоя вокруг комнатного растения, увешанного мишурой, а потом мы с Майклом засыпали поверх сваленных в кучу пальто.

Но университет Лоуэлла был совсем другим. Никаких деревьев, как в колледже Дублина: все строения из потёртого красного кирпича были разбросаны вдоль городских улиц между магазинами одежды и кафе. Здесь всё было по-городскому: повсюду тротуары и транспорт. Пыль и выхлопы смешивались с запахом кофе, который в Америке преследует вас везде. Женщина-полицейский в рубашке с короткими рукавами выписывала кому-то штраф. Мужчина в рваном пальто, которое невозможно носить на такой жаре, катил ко мне магазинную тележку. Я уткнулась взглядом в свои туфли: у меня не было для него денег. Когда он прошёл мимо, я пожалела, что не поздоровалась с ним.

Здание под номером шестьдесят было из красного кирпича и похоже на бывшую мельницу. На табличке я увидела надпись «Факультет психологии, университет Лоуэлла». Меня начали одолевать сомнения, но я велела себе не трусить. Мне нужны были эти тридцать долларов. Факультету были нужны молодые добровольцы для участия в эксперименте. Они же не собираются давать мне препараты, изменяющие сознание, или оглушать меня электродами.

Консьерж в холле с высоким потолком дружелюбно улыбнулся мне, двери лифта со звоном открылись на третьем этаже, и передо мной предстала знакомая сцена: столы, кофеварка, кулер с питьевой водой. Там даже было комнатное растение, совсем как в папином офисе. Я расслабилась.

Из-за стола с ноутбуком поднялся светловолосый парень. Ростом он был не менее ста девяноста сантимеров. Он улыбнулся и махнул в мою сторону папкой-планшетом.

– Хочешь участвовать в исследовании? Отлично, нам нужны ты и твой телефон. – У него был европейский акцент: наверное, голландец. Он представился Йорсом, и я невольно улыбнулась. Я ужасно скучала по Европе.

Я показала ему «подписанное» мамино разрешение, и он заставил меня отправить это разрешение по электронной почте. Потом он усадил меня у ноутбука, и я начала отвечать на вопросы, оказавшиеся совсем не трудными. Я не могла поверить, что мне за это заплатят. Сколько часов в день я пользуюсь телефоном? Какие приложения использую? Чувствую ли я себя лучше или хуже после нескольких часов в Сети? Я быстро пролистала вопросы. В конце было несколько фото, которые я должна была оценить, и это оказалась единственная неприятная часть, потому что Йорс получил доступ к моему профилю в социальной сети, и я знала эти лица. Софи и Мэйси из Дублина. Лили. Крыса Зара.

К тому же кончикам пальцев прицепили электроды на липучках, измерявшие неизвестно что: может быть, мои эмоции? Там были вопросы о том, что делает меня счастливой, грустной, что злит. От одного взгляда на фото Зары у меня сжались кулаки. Я почти ожидала, что от ноутбука полетят искры. Как только Йорс сказал, что мы закончили, я тут же сдёрнула электроды.

Потом я подписала ещё какие-то бумаги, чтобы подтвердить, что я старше, чем была на самом деле, – невинная ложь, стоившая шестьдесят долларов, которые Йорс отсчитал на своём планшете. Я уставилась на хрустящие банкноты по двадцать долларов, уверенная, что это какая-то ошибка, но Йорс объяснил, что удвоил сумму, потому что в исследовании приняли участие слишком мало людей.

– Тест пока прошли только мои коллеги, а нам это не подходит, ведь в исследовании должны принимать участие четырнадцатилетние или пятнадцатилетние подростки.

Я слабо улыбнулась. Если бы мои родители не были учёными, мне бы не было стыдно, что я испортила результаты Йорса своими ответами.

– Мы дадим тебе ещё шестьдесят долларов, если ты примешь участие во второй части, – сказал Йорс, глядя, как я подписываю бумагу.

Конечно, я была готова принять участие «во второй части». На первые шестьдесят долларов я уже мысленно купила билет до дома, сеанс в бассейне и фруктовый фраппучино из «Старбакс». Но самое лучшее: то платье на бретельках, которое я заметила в витрине магазина Urban Look. Для второй части Йорс должен был загрузить в мой телефон программу, которая анализирует, как подростки пользуются телефоном. На это ушло несколько секунд, и я была свободна. Йорс сказал, что отправит мне по электронной почте чек на оставшуюся сумму, когда «вторая часть» будет закончена, хотя я не была уверена, когда именно это должно произойти.

Вскоре я снова шла в тени домов, потягивая ледяной фраппе с кокосом и малиной. Дорожный полицейский при виде меня даже коснулась фуражки.

Йорс был не в восторге, когда я сказала, что иду в бассейн Ассоциации молодых христиан (наверное, он находился не в самой лучшей части города), и дал мне бесплатный пропуск в университетский бассейн. Когда я взбегала по ступенькам в спортзал университета Лоуэлла, на моём лице сияла широкая улыбка. Как будто будущая я, намного старше меня сегодняшней и уже студентка, решила показать мне, какой будет моя дальнейшая жизнь.

Я остановилась у края глубокой части бассейна, глядя на разделительные дорожки. В солнечном свете, проникавшем сквозь стеклянную крышу, вода в бассейне переливалась голубым и зелёным. Я нырнула и принялась с силой работать руками. Целый удивительный час я вообще не вспоминала о Заре.



Поезд до Истборо был переполнен, но я была рада оказаться там в час пик. Напротив меня сидела деловая женщина в кроссовках. Все были с телефонами. Впереди, через два сиденья от меня, раздался знакомый голос, и я подняла голову: женщина с вытаращенными глазами и акцентом, с каким говорят в городе Корке, в Ирландии, отчитывала двух маленьких детей.

– Не вставайте с сидений! И держитесь рядом: мы в Америке.

Я улыбнулась, но не почувствовала никакой тяги пообщаться с ними. Наверное, я всё больше становилась американкой, я даже стала на неё похожа. В отражении в окне я видела свои взлохмаченные мокрые кудряшки, но в новом платье (Дживс отвёл меня к самым дешёвым нарядам в конце магазина Urban Look, и я купила два) я чувствовала себя фантастически. У меня появилось достаточно сил, чтобы проверить телефон.

Я нажала на светящуюся букву Y на экране. Вторая часть исследования заключалась в том, чтобы выяснить, способствует ли общение в социальных сетях появлению «позитивного настроя». Йорс выражался довольно неопределённо. Он только объяснил, что это приложение поможет отслеживать мою активность в приложении YouChat. И он хотел, чтобы я пользовалась им по меньшей мере один час в день. Хорошо, что это не TokTalk, где моё имя уже смешали с грязью. У меня был профиль на YouChat, но, кроме общения с Лили несколько месяцев назад, я им особо не пользовалась.

Я вспомнила, как в Дублине просматривала ленту сообщений и ставила лайки под фото Лили на YouChat: там было много кадров с морского побережья на восходе, розового неба и лиловой воды. Судя по подписям, это были виды рядом с её загородным домом. Тогда я подумала, что когда-нибудь мы сможем поехать туда вместе. Какая же я была дура!

Как только я запустила YouChat, он начал сходить с ума от оповещений. Я понятия не имела почему. Дома никто не пользовался этим приложением, и Лили была моей единственной подписчицей. Я прокрутила оповещения и увидела, что ко мне в друзья добавились новые люди, в том числе и Зара с Марой. Я не стала медлить. Заблокировала этих двоих и ещё тех, кого не хотела видеть.

После этого я перешла в общую ленту сообщений, и у меня перехватило дыхание.

Прямо перед моими глазами висел главный демотиватор, у которого был 101 лайк. Потом их стало 102. Потом 106. Я смотрела, а цифры всё росли. На снимке была изображена девочка в шортах, сфотографированная со спины, и по её голым ногам текла коричневая жидкость.

Прости, мамочка, но я не могла больше терпеть.

Какой кошмар!

У меня было такое чувство, словно меня душили. Я разблокировала Зару, чтобы проверить, права ли я: так и оказалось. Это запостила Зара, использовав фото, которое сделала, когда я поднималась по холму. Она не поставила теги, но в комментариях то и дело проскальзывало моё имя.

Фу, ну и гадость!



Это @roisinkdoyle? Я же говорила, что она просто отвратительная!



Кто-то должен сменить ей одежду.




Глава 4


Дрожащими руками я трижды промахнулась по экрану, прежде чем мне удалось послать на Зару жалобу за оскорбление. Я поняла, что плачу, только после того, как женщина в кроссовках подала мне бумажный платок. Она стояла рядом со мной, готовясь выходить. Она была бледной, а волосы у неё были такого же цвета, как у Майкла. Поезд качнулся, но она твёрдо положила руку мне на плечо. Я закрыла лицо платком.

– Подлые девчонки, да? Они повсюду, милая. – Она говорила с техасским акцентом. – Уверена, ты лучше десяти таких девчонок.

Я смотрела, как женщина, покачиваясь, шла к дверям. Из окна на меня глядело моё уродливое отражение. В платье с тонкими бретельками мои руки были похожи на окорока. Я пыталась перевести дыхание, но мы почти доехали до Истборо. Меня как будто затягивало в трубу.

Зажужжал телефон. Майкл.

Ты уже подъезжаешь?

Да, напечатала я. Это всё, на что я была способна.

Я уставилась на свои руки. Как я раньше не замечала, насколько они уродливы? Как будто куски белого жира, заляпанные веснушками.

Поезд ехал всё быстрее. Ирландская семья давно вышла. Внезапно мне ужасно захотелось, чтобы они вернулись. За окнами пролетал пейзаж, с каждым шагом приближая меня к завтрашней школе. Туда, где теперь все думали, что я не умею пользоваться туалетом.

Я заставляла себя дышать через нос, но я как будто разваливалась изнутри. Все вы знаете о детях, которые боятся ходить в школу. Я никогда не думала, что тоже буду такой. Я бы всё отдала, чтобы кто-нибудь смог это исправить.

– Следующая остановка – Истборо! – угрожающе крикнул кондуктор.

Я стукнулась головой о спинку сиденья.

– Дживс, сделай так, чтобы мне стало лучше, – пробормотала я в телефон.

Он не ответил, потому что был всего лишь машиной.

Шатаясь, я двинулась по проходу, и тут экран телефона снова завибрировал, и на нём появилась похожая на сердечный ритм линия. В наушниках раздался голос Дживса:

– Кажется, вам нужен друг.

Господи! Нет, спасибо, Дживс. Но я знаю одну кошку-робота, которая бы тебе понравилась. Я убрала телефон, вышла из поезда, но, пока шла домой, снова вытащила его, чтобы узнать, не выдумал ли Дживс очередную жутковатую глупость.

Дживс вошёл в YouChat и предлагал мне добавить в друзья каких-то людей. Но мне всё равно было не по себе. Я пролистала список. Там был Йорс. Наверное, мне стоило его добавить на случай, если появятся вопросы по исследованию. Но остальные были учениками из моей школы (нет, спасибо!) и ещё кто-то мне незнакомый. У одной девочки (я думаю, это была девочка) в описании я заметила фразу «подлые люди – отстой».

Я решила посмотреть её профиль. Уселась под огромным дубом на середине холма: жара спала, но ноги у меня гудели после плавания.

Её звали Хейли Алан, и вместо фото у неё было изображение разъярённой девочки из японских комиксов. У меня на аватаре была кунг-фу панда. Я просмотрела несколько её фотографий и добавила в друзья.

У неё были классные посты. Я и представить не могла, что о подлых девчонках есть столько мемов. Вскоре я уже громко смеялась.

Вообще-то я совсем не смешная, просто я подлая, и люди думают, что я шучу.

Это лучший мем, напечатала я и прислонилась спиной к дереву.

Подул лёгкий ветерок и остудил мою потную шею. Телефон снова зажужжал. Хейли добавила меня в друзья.

Кунг-фу панда – лучшая! – ответила она.

Это правда.

Я не какая-то большая, жирная панда… начала печатать я.

Я большая, жирная панда, закончила Хейли.

Я снова засмеялась, и в этот момент появилось сообщение от Майкла. Если я не вернусь домой через пять минут, он вышлет за мной поисковый отряд.

Мне пора ужинать, напечатала я. Поговорим позже.

Конечно:)

Когда я ворвалась на кухню, Майкл внимательно посмотрел на меня.

– Где ты была? Я переживал. – Он выкладывал в нашу самую большую миску рагу с картофельным пюре. Кивком указал на моё платье. – Похоже на новое.

После этого Майкл уселся за стол, не положив мне пюре.

– Похоже, ты не настолько сильно переживал, чтобы положить и мне. – Я наполнила миску.

Запах был потрясающий. Я уже забыла, как это здорово: как следует проголодаться после плавания.

– У тебя ведь руки не сломаны, – пробормотал Майкл с набитым ртом. Но он всё-таки встал и налил нам апельсинового сока. Потом со стуком поставил стаканы на стол. – Мама устроила мне нагоняй за то, что я отпустил тебя в Лоуэлл одну.

Я проглотила рагу и уставилась на него.

– Она звонила тебе с работы?

Это что-то новенькое. Теперь я вспомнила, что пока была в YouChat, мне пришли сообщения от мамы. Я прокрутила их, даже не прочитав.

– Думаю, она говорила с папой. Не знаю. Короче говоря, больше тебе нельзя этого делать.

– Это было так классно! И со мной был Дживс.

Но Майкл не улыбнулся.

– Я волновался, Ро. Ты переживала из-за этой девочки. Когда ты уехала, я подумал… Не знаю, о чём я подумал. – Майкл смотрел на меня, широко раскрыв глаза, как будто мы были на шоу доктора Фила[6 - Доктор Филлип «Фил» Макгроу – американский психолог, ведущий телепередачи «Доктор Фил».].

Но мне уже надоело обсуждать с братом Зару.

– Не переживай. – Я бросила миску в раковину и пошла к себе в комнату. – Я справлюсь.

Мне хотелось побольше узнать о Хейли. Судя по её мемам, у неё был большой опыт общения с подлыми девчонками.

Ты там? – напечатала я и вытерла лоб. В комнате по-прежнему было ужасно жарко, хотя вовсю работал кондиционер.

Ответ появился немедленно.

Да. Кстати, мне нравится имя Рошин. Звучит так красиво и классно.

Я засмеялась.

Хейли тоже здорово, напечатала я. Как комета.

Последовала небольшая пауза.

Комета Галлея. Пишется по-другому.

Конечно, я знала, как пишется «комета Галлея». Просто не хотела показаться чересчур умной.

Да, прости, напечатала я.

И тут же поморщилась, вспомнив ленту сообщений Хейли. Она бы не стала извиняться. Она бы не позволила Заре забраться ей в голову. Я быстро просмотрела её старые посты: Если обидишь моих друзей, будешь иметь дело со мной. И тебе это не понравится. Мне надо стать похожей на Хейли. Или хотя бы подружиться с кем-нибудь вроде неё.

Но ты чем-то похожа на комету, напечатала я. Говоришь что думаешь. Как если бы тебя ничто не могло остановить.

:) Спасибо. Зато у тебя классное имя.

Но сама я не такая уж классная.

И снова на глазах навернулись дурацкие слёзы. Я начала было печатать, что мне пора идти, когда Хейли прислала мне сообщение.

Почему ты так говоришь?

Миллион причин. Я плакала по пустякам. Позволяла Заре себя задеть. У меня не было друзей.

В моей школе есть одна подлая девочка, напечатала я. Я её ненавижу.

Подлые люди – отстой.

Знаю. Я сглотнула и вытерла глаза.

Что она сделала?

Я никогда в жизни не печатала так быстро. Мне было легко всё рассказать Хейли. Я не знала, как она выглядит, потому что по её картинке из комиксов этого было не понять, но я представляла себе рослую девочку вроде меня, может быть, с пирсингом. Кого-то, с кем вы не захотите связываться. В отличие от Майкла, Хейли не говорила, что все мои переживания ерунда. Она не могла поверить, что он посоветовал мне всё обратить в шутку.

Майклу не понять, напечатала я. Знаешь, как Зара меня достаёт?

Знаю.

Он сказал, что мне не следовало угрожать Заре и обещать оторвать ей голову. Но я увидела это ужасное голосование и вышла из себя.

Я знаю, каково это, ответила Хейли. Ты просто такая – «я оторву тебе голову!».

Точно. Всё равно в ней нет мозгов.

Ты окажешь этому миру услугу, продолжала Хейли.

Я засмеялась. Взбила подушки, чтобы усесться поудобнее, и мы с Хейли болтали без остановки. Я узнала, что она живёт в штате Мэн и у неё тоже были проблемы с одноклассниками.

Мне давно не было так хорошо. Я едва заметила, как заходящее солнце осветило мою комнату оранжевым светом, но лишь когда совсем стемнело и мой телефон засиял как лампа, я поняла, что мы болтали несколько часов. Хейли написала, чтобы завтра я сохраняла спокойствие, если Зара или кто-нибудь ещё начнёт надо мной смеяться из-за того отвратительного мема с ногами в подливке.

Если Зара что-нибудь скажет тебе в лицо, напечатала Хейли, посмотри ей прямо в глаза и скажи, чтобы она отвалила.

Я задумалась. Может быть, наконец напечатала я.

Ты должна показать им, что не боишься, ответила Хейли. Корал, девочка, которая издевалась надо мной, теперь хочет стать моей лучшей подругой.

Я перекатилась на спину и уставилась на тёмный потолок. Я не могла представить, что смогу так говорить с Зарой. Особенно если рядом будет Лили. Я рассказала Хейли о Лили: о том, как нас познакомили наши мамы, как мы постоянно болтали онлайн и чем всё закончилось. Как в первые выходные после моего приезда Лили заставила меня целый час ждать перед 7-Eleven и так и не появилась. Как пригласила меня к себе домой, а через пять минут передумала.

У Зары уже есть лучшая подруга. Лили. Та, которая меня сразу бросила, как только поняла, что я непопулярна.

Полный отстой. Она отбросила тебя как горячую картошку. Хейли добавила подмигивающий смайлик.

Я улыбнулась. Хейли знала, что картошка – моя любимая еда.

Как радиоактивную картошку, поправила я.

Ей же хуже. Представь, если бы Зара была твоей лучшей подругой. Всё равно что дружить с кучей ядовитых отходов.

Ха-ха! Скоро вернусь.

Я бросила телефон. Мои глаза щипало, наверное, от бассейна. Внезапно мне стало казаться, что я могу проспать целый год. Я выключила кондиционер, он по-прежнему натужно работал, но уже не создавал прохладу, и рухнула в кровать. Без гудения кондиционера меня окутала тишина.

Ложусь спать.

Ты помнишь, что я сказала? – напечатала Хейли. Завтра всё будет хорошо.

Мой желудок сжался в узел. Не уверена.

Ро, слушай. Ты сильная, классная, ты всё можешь. Повторяй это вслед за мной.

Я улыбнулась и напечатала эти слова вслед за Хейли. В ответ она прислала мне череду сердечек, звёздочек и поднятых вверх больших пальцев.

Я бросила телефон и свернулась калачиком.

– Дживс, выключи Рошин свет, – попросила я.

Свет заморгал и погас.

– Конечно! – раздался с подушки голос Дживса прямо мне в ухо, и я подскочила.

Я и забыла, что теперь он у меня в телефоне, потому что привыкла, что он всегда был на подоконнике. Дживс решал все проблемы. Но никто не мог решить проблему с Зарой. Она была похожа на пожирающий плоть вирус, разъедающий меня изнутри.

– Дживс, что делать с людьми, которые над тобой издеваются?

– Согласно Википедии, игнорирование зачастую не решает проблему, и со временем она может только усугубиться. С проблемой легче всего справиться на ранней стадии.

По крайней мере в этом они были согласны с Хейли. Действуй быстро, будь твёрдым. Если бы я знала это месяц назад… А лучше бы завтра они сели в автобус вместо меня.

Я повернулась на другой бок и уставилась в тёмные окна. Единственное хорошее место в нашей странной квартире – это моя комната: она была в форме башни замка с конической крышей и круглыми стенами, как будто какое-то строение из Хогвартса. Если бы мне было лет восемь, мне бы эта комната ужасно понравилась. Мне и сейчас нравились её круглая форма и три окна, выходящие на крыши Истборо. Ночь освещал жёлтый свет уличных фонарей, скрывая звёзды, но где-то высоко в небе была отчётливо видна яркая планета.

У меня подпрыгнуло сердце, когда я вспомнила, что Хейли попросила завтра написать ей. Засыпая, я думала о своей новой подруге в сотнях миль от меня, которая в темноте тоже думает обо мне. Моя собственная Полярная звезда.




Глава 5


В моей комнате было слишком светло, а за окном стоял оглушительный шум машин. Ещё даже не успев открыть глаза, я поняла, что проспала.

Я отбросила одеяло, но телефона нигде не было видно.

– Майкл! Который час?

Ответа не последовало. Наверное, он уже ушёл. Дрожащими руками я натянула другое платье из Urban Look. Спотыкаясь, я запрыгала по коридору, натягивая сандалии.

Наконец из кухни раздался звонок моего телефона. Было семь сорок пять, до автобуса оставалось десять минут.

На экране высветилось мамино лицо. Она всегда так делала: первой начинала видеозвонок, даже если вам этого не хотелось.

– Доброе утро, милая!

Я была вся на нервах, а мама выглядела совершенно спокойной. Её волосы были стянуты в хвост, а у лба виднелась одна седая прядь, которую она ни за что не желала красить. Я же выглядела так, словно меня только что протащили через живую изгородь. В окошке с моим лицом на экране телефона я увидела, что мои кудрявые волосы похожи на гнездо, а глаза опухли после сна. Я бы не хотела встретиться с Зарой в таком виде.

Я оставила телефон лежать на столе, чтобы мама видела лишь потолок, а сама схватила злаковый батончик и банан.

– Почему ты меня не разбудила? – крикнула я телефону.

В животе у меня заурчало так сильно, как будто я никогда не ела, но я всё же сунула еду в рюкзак, который уже был набит домашними заданиями, которые я так и не сделала.

– Я пыталась два раза. Ты что-то проворчала в ответ. – С тех пор как мы переехали сюда, мамин американский акцент стал вдвое сильнее. Конечно, она опять была в поезде. Зачем она вообще возвращается домой? Про выходной в субботу можно даже не спрашивать: ей следовало бы попросить спальный мешок и палатку, чтобы жить в лаборатории. – Но я починила твой телефон. Когда я вчера принесла бельё, экран был заблокирован. Здорово, что ты наконец-то загрузила Дживса!

– Мам, мне надо идти.

Восемь минут до автобуса. Мне ужасно хотелось написать Хейли. Но внезапно меня охватили сомнения. Вчера я болтала с ней несколько часов. Она могла решить, что я неудачница, у которой совсем нет друзей, и поэтому я так вцепилась в неё.

– Если ты искала Фреда, я его забрала. Ро, пожалуйста, не оставляй его на полу. Я чуть на него не наступила.

– Мам, он не живой! – Но она права. Было бы отвратительно наступить на этого кота. Мне по-прежнему казалось, что на нём есть зловещая кнопка, которую я могла по ошибке нажать. – Ладно, пока!

– Погоди, Рошин! – Я уже бежала по коридору, но мама всё не вешала трубку. – Почему бы в эти выходные нам что-нибудь не сделать вместе? И Майкла возьмём. Всё это время я была ужасно занята.

Но я не могла думать дальше сегодняшнего дня.

– Может быть, мам. Конечно.

– Красивое платье. Где ты его купила? – Её голос звучал серьёзно и немного странно. Как будто я наконец завладела её вниманием. И теперь она хотела, чтобы я тоже слушала.

– В Лоуэлле. В Urban Look.

В какое-то мгновение я чуть ей всё не рассказала: о Заре и о том, каким ничтожеством я себя чувствовала из-за неё, о Лоуэлле, плавании в бассейне, встрече с Йорсом и заработанных деньгах. Но между нами как будто начала разверзаться пропасть. Мама была на берегу, а я уплывала всё дальше. Через секунду расстояние между нами станет уже слишком большим для прыжка.

К остановке подъехал школьный автобус. Я решила попытаться написать Хейли. Одно коротенькое сообщение, чтобы она не подумала, что мне не хватает внимания. Я вошла в YouChat, напечатала: Хейли, ты здесь? – и снова вернулась к маме.

Мама нахмурилась.

– По поводу Лоуэлла… Рошин, ты не должна одна ездить на поезде. – Мама замолчала. – Тебе было так срочно нужно в магазин? Откуда у тебя деньги на платье?

Внезапно я поняла, что рассказать маме о Йорсе и о том, что я позволила ему что-то установить на свой телефон, будет плохой идеей. Я пробормотала, что Дживс помог мне найти платье с большой скидкой, потому что он очень умный, после чего мама начала объяснять, как она усовершенствовала его алгоритм для решения проблем, и перестала расспрашивать обо мне и о деньгах. И это было хорошо, потому что я до сих пор не нашла свой кошелёк, и мама придёт в бешенство, когда узнает. Моя жизнь превратилась в настоящий хаос.

Привет! Поверх звонка всплыло сообщение от Хейли. Всё классно, Рошин.

Я засмеялась. В животе у меня по-прежнему как будто лежал клубок змей, но я была ужасно рада, что Хейли онлайн. Поднимаясь в автобус, я быстро напечатала: Привет! Я так рада, что ты там ХХХ.

Я всегда готова тебя выслушать. Сегодня у тебя всё получится!

Спасибо! От этих слов мне стало немного легче дышать. Я плюхнулась на первое свободное сиденье.

– Рошин, ты слушаешь? – Мамин голос ворвался в автобус, потому что я забыла надеть наушники.

Мальчишки, сидевшие в первых рядах, подняли головы. Увидели, что это я, и принялись толкать друг друга локтями. Две незнакомые девочки стали перешёптываться, не сводя с меня глаз. Я с трудом открыла окно видеозвонка.

– Мне надо идти, пока, – сказала я и с бешено бьющимся сердцем нажала на красную кнопку окончания вызова.

Слишком поздно. По рядам пробежал шелест, и все лица обратились ко мне. Их взгляды были подозрительными, любопытными, враждебными. Мой палец автоматически нажал на главную ленту сообщений YouChat, хотя я не хотела туда смотреть.

В животе у меня всё сжалось. Ещё несколько десятков сообщений обо мне.

Вчера вечером я так увлеклась разговором с Хейли, что даже забыла проверить их. И я последовала её совету: отключила оповещения, чтобы не знать, когда придёт очередное гадкое сообщение.

Хейлс, напечатала я. Ты видела, что они говорят? Моё горло сжалось от слёз, и я еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Я прокручивала ленту, делая вид, что мне всё равно.

Слышали, что эту психопатку из Ирландии заблокировали в TokTalk? Я слышала, она пыталась напасть на Зару в «Хол Фудс». Мара пыталась ей помешать, и Рошин её ударила. И тут же ответ Зары: Она настоящая дрянь. Она ударила Мару. Я вам говорила. Она чокнутая.

Я сползла по сиденью и вцепилась в телефон.

Эй, не обращай на них внимания, ответила Хейли.

Я с трудом проглотила слюну. Жаль, что ты живёшь в Мэне. Я бы всё отдала, чтобы Хейли оказалась рядом со мной и помогла мне лицом к лицу встретиться с этой ложью.

Знаю, это ужасно.

Она и понятия не имела, насколько ужасно. Я просмотрела ещё несколько комментариев. У меня в горле как будто застрял камень. Зара каждый день меня доставала. А теперь она всё перевернула с ног на голову и выставила хулиганкой меня. Автобус грохотал по улице, и я старалась смотреть прямо перед собой, но за спиной уже начали шептаться. Рошин, Рошин, Рошин. Как будто сухие деревья, готовые вот-вот воспламениться.

А вот как Хейли разобралась с подлыми девчонками из Олд-Орчард-Бич. Там находилась её школа, в трёх часах езды от меня, и это расстояние почти как до Луны, если у вас нет машины. Хейли написала, что самой ужасной была Корал, худая девчонка, которая сидела вместе с ней на уроках труда. Она постоянно изводила Хейли. Она никогда ничего не говорила ей в лицо, но всё, что она говорила, всегда относилось к Хейли, например: «Тебе не противно, когда люди не умываются?» И это было ужасно несправедливо, потому что Хейли сказала мне, что пользуется гелем для умывания четыре раза в день. Но ведь она не виновата в том, что у неё жирная кожа! А у кого нет проблем с кожей?

Но Хейли ужасно из-за этого переживала, дошло до того, что её стало тошнить по утрам, она начала прогуливать школу, а в школьных коридорах её трясло. Потом стало ещё хуже. Корал начала ставить Хейли подножки, щипать её, а однажды принесла грязный подгузник своего младшего брата и оставила его в шкафчике Хейли. Когда Хейли его нашла, Корал оказалась рядом и прошептала ей на ухо: «Фу, у тебя всё такое грязное!»

Это ужасно, напечатала я. И что ты сделала? Я пряталась в туалете и снова отправляла Хейли свою миллионную просьбу о помощи, а ведь прошло только три урока. Как хорошо было отвлечься на что-то другое. Бедная Хейли! Я не могла поверить, что эта Корал оказалась такой дрянью. Надеюсь, ты ей как следует задала.

Последовала пауза. Я схватила её за волосы и ударила о шкафчики.

Ух ты! Серьёзно? Я удивлённо посмотрела на телефон. Я всего лишь пошутила. Даёшь уроки? Шучу, быстро добавила я. У меня до сих пор не хватало духу посмотреть Заре в глаза, не говоря уж о том, чтобы ударить её.

А тебе они нужны? – ответила Хейли.

Я не знала, что сказать. Хейли, Дживс и все остальные повторяли, что я должна действовать быстро, чтобы остановить Зару. Но я не должна была к ней прикасаться. Тогда бы все поверили во всю эту ложь обо мне, в то, что я хулиганка. Но, прежде чем я успела придумать ответ, прозвенел звонок на четвёртый урок, и я подскочила на месте. Пора идти, напечатала я.

Я вышла из кабинки, чтобы вымыть руки, и застыла на месте. У зеркала Лили поправляла подводку для глаз. Когда она меня увидела, на её лице расцвела улыбка.

– Вот ты где!

Я молча смотрела на свои руки в серой мыльной пене. У нас уже было три урока вместе. Лили пыталась со мной поговорить, но я всё время уклонялась от разговора. Я не могла выносить её фальшивого дружелюбия. А её личный телохранитель Зара безмолвно приказывала мне держаться подальше.

– Ты в порядке? – Лили наморщила лоб, словно ей и в самом деле было не всё равно. Не стоит морочить мне голову. – Слушай, я должна кое-что…

И тут дверь туалета распахнулась. Внутрь, как шторм, ворвались Зара с Марой в вихре смеха и запаха грейпфрутового спрея для тела. У нас только что был общий урок физкультуры, и в раздевалке Зара так злобно смотрела на меня, что чуть не прожгла мне дырку в черепе. Нет ничего лучше, чем раздеваться до трусов перед тем, кто тебя ненавидит.

– Лили, представляешь!.. – Мара начала болтать про Никеша, экскурсию на следующей неделе и про то, как он хотел сидеть в автобусе рядом с Лили.

Я попыталась пройти мимо Зары, но она загораживала дверь. Мои ноги превратились в желе и еле держали меня. Зара была такой крошечной. Я просто жалкая. И тут я вспомнила, как Хейли говорила, что я должна посмотреть Заре в глаза. Я подняла голову.

– Подвинься! – шёпотом произнесла я.

– А то что? – спросила Зара, но прикусила губу и отошла в сторону. – Это платье тебе не поможет, уродина, – прошептала она, когда я проходила мимо.

Я ужасный человек, написала я Хейли. Я очень злая. К счастью, день закончился. Я по-прежнему не могла найти кошелёк, домашние задания не были сделаны, а все в Истборо думали, что я пыталась напасть на Зару и Мару. Но я наконец оказалась в единственном месте, где чувствовала себя в безопасности: в своей комнате вместе с Хейли. Кто-нибудь должен поставить ей памятник. Всякий раз, когда я рассказывала, как Зара меня унижала, Хейли удавалось меня приободрить. Она всегда говорила, что я умная и сильная. Добрая.

Почему ты так говоришь? Ты ведь и пальцем не тронула Зару! Ты слишком к себе сурова, Ро.

Но я думаю лишь о том, как здорово было бы стереть Зару с лица земли!

Тебе этого хочется?

Нет! Я просто хочу перестать об этом думать.

Ты знаешь, с чего начать: мы ведь уже об этом говорили.

Целых полдня мы обсуждали, что я могла бы сказать Заре, чтобы и завтра мне не пришлось от неё прятаться. Даже посмотреть ей в глаза было непростым делом. Хейли сказала, что я должна сказать ей, чтобы она от меня отстала. Но в глубине души мне хотелось унизить её так же, как она унижала меня. У Зары были не самые лучшие оценки. Было так легко подколоть её, заставить почувствовать себя ничтожеством. Но я ведь не такая, правда?

– Рошин! – раздался голос откуда-то издалека. – Рошин!

Я спрыгнула с кровати.

Моё сердце билось как барабан. Только один человек правильно произносил моё имя. Я бросилась к окну. В нашем палисаднике стояла обеспокоенная Лили. Когда она заметила меня, её лицо прояснилось, и она махнула рукой.

Окно заклинило, но наконец мне удалось его открыть: старое дерево заскрипело.

– Что ты здесь делаешь? – Слова вырвались непроизвольно, и я не сразу поняла, как грубо они звучат.

Но Лили лишь улыбнулась и помахала моим кошельком.

– Я не знала, где у вас звонок, поэтому… – Она пожала плечами.

– Сейчас спущусь!

Я не могла поверить, что мой кошелёк нашла именно Лили. Я попросила Хейли не отключаться, объяснила, что пришла Лили и я вернусь через секунду, и помчалась вниз.

– Привет! – Лили стояла у парадной двери с широкой улыбкой, которую все так любили. Её волосы чёрным шёлковым полотном ниспадали на плечо. Косые солнечные лучи превращали Лили в портрет. Я тут же вспомнила о своих всклокоченных волосах: от влажности кудряшки превратились в пух, и я стала похожа на ирландского Эйнштейна. – Я подумала, что он тебе понадобится. Тебя нелегко застать.

Только не это! У меня загорелись щёки.

– Поэтому ты сегодня пыталась со мной поговорить? – Я протиснулась в сетчатую дверь, и она захлопнулась у меня за спиной.

Лили кивнула.

– Я написала тебе сообщение. Наверное, ты его не видела.

Я даже не читала свои сообщения, кроме сообщений от Хейли.

– Прости, – пробормотала я. – Большое спасибо. – Какая-то часть меня опасалась, что это всего лишь шутка и что Зара прячется в кустах и смеётся. Но одного взгляда на Лили было достаточно, чтобы понять, что она совершенно искренна. Может быть, потерянные вещи сами тянулись к ней, как если бы у неё была собственная сила притяжения. – Ты нашла его на дороге? – Кошелёк был грязным, но в остальном выглядел совершенно нормально: такой же зелёный и пухлый. Вчера мне казалось, что я сунула его в сумку для бассейна.

– Его нашёл Никеш. – Лили обхватила себя руками.

Мне бы следовало пригласить её внутрь. Но мысль о том, что она увидит наш дом, старую мебель… Я просто не смогла этого сделать.

– Скажи ему спасибо. Я выронила его, когда торопилась на поезд.

Лили кивнула:

– Я люблю поезда.

– Я тоже… Я люблю поезда, – рассеянно повторила я.

Это был наш мем, который мы придумали несколько лет назад. Лили засмеялась, и я улыбнулась. Вот так всё и было на YouChat, когда мы только познакомились. Мы обменивались друг с другом глупыми шутками и историями о наших невыносимых мамах.

Но воспоминание растаяло. Мы замолчали, и Лили по-прежнему стояла на моём крыльце. Я чувствовала, что она хочет поговорить: так всегда делал Майкл, когда хотел меня подбодрить.

У меня зажужжал телефон, и мы оба взглянули на экран: это Хейли спрашивала, где я. Мне ужасно хотелось вернуться к ней. Я не могла этого объяснить. Дело было не просто в том, что она очень весёлая и умная. Дело в том, как я себя чувствовала при общении с ней: я как будто тоже становилась весёлой и умной. Лили же была полной противоположностью. Рядом с таким ярким человеком всегда кажешься себе тусклым.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65558957) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


TokTalk – мобильное приложение для обмена сообщениями и совершения звонков.




2


«Хол Фудс» – американская сеть супермаркетов, специализирующаяся на продаже органических продуктов питания.




3


Галлон – мера объёма в английской системе мер, соответствующая от 3,79 до 4,55 литра.




4


7-Eleven – оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах.




5


YMCA (Young Men’s Christian Association) – Ассоциация молодых христиан, или Христианская ассоциация молодых людей, молодёжная волонтёрская организация.




6


Доктор Филлип «Фил» Макгроу – американский психолог, ведущий телепередачи «Доктор Фил».



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения